Признаюсь, я не вдавался специально в установление доподлинного авторства перевода, когда поставил на ветку это рубаи Хайяма... Но оно взято мною из следующего источника: Омар Хайям ЖЗЛ, Шамиль Султанов, Камиль Султанов.–Москва: Молодая гвардия,1987. Ранее у меня не было случая не доверять данному источнику... В 1950-х годах переводами стихотворений О. Хайяма активно занимался Генрих Сапгир, Возможно, и скорее всего, он и является автором и этого перевода, введенного им в научный оборот и опубликованного в советской печати. Следует признать, что Г. Сапгир модифицировал канон формы и стихотворного перевода рубаи, иногда изменяя его метрический рисунок, рифму, композиционную структуру и семантику, чем, как считалось в советском литературоведении, способствовал развитию и актуализации этой формы стиха. Однако же авторство О.Хайяма, несмотря на "вольности" переводчика, как мне кажется, в данном рубаи вызывает мало сомнений. |
Но я благодарю уважаемую mfd111 за поправку... Ведь действительно, рубаи, наравне с газелью, дистихом, касыдой, октавой, онегинской строфой, сонетом, танка, терциной и так далее, можно отнести к так называемым твердым формам лирики, имеющим строгий канонический набор формальных, семантических и других признаков, которым должны соответствовать все последующие образцы данной формы. Если же учесть еще, что рубаи писал не только О.Хайям, и эта литературная традиция зародилась еще со времен Рудаки (IХ в.), и в ней писали многие восточные поэты, такие как Ибн Сина, Фаррухи, Унсури и другие, то, учитывая многообразие переводов многочисленных рубаи и своеобразных подходов самих переводчиков, замечание mfd111 приобретает весомый смысл... Тем более, что действительно построение приведенного мною рубаи не соответствует каноническому строю данной формы стиха, а это чаще всего 1121, реже – 1111, также возможно – 1221 или 1212.... Мне эта тема кажется очень интересной, и я приглашаю желающих принять участие в ее обсуждении и прежде всего, разумеется, уважаемую mfd111, которой я благодарен за интересное мнение... |
Личность переводчика О.Хайяма И.И.Тхоржевского настолько примечательна, что следует посвятить ему отдельный познавательный пост. ИВАН ИВАНОВИЧ ТХОРЖЕВСКИЙ (19.091878-11.03.1951г.г.) Когда читаешь то немногое, что написано об Иване Тхоржевском, то кажется, что в его биографии смешаны судьбы двух совершенно разных людей. Один - правительственный чиновник, был произведен в действительные статские советники, и камергер, знаток конституций всех стран и народов, скептик и консерватор, автор фундаментального историко-статистического труда "Азиатская Россия". Другой - изысканный поэт-затворник, кабинетный филолог, переводчик с английского, французского, немецкого... Как эти двое уживались в одной душе - постичь невозможно. И еще труднее понять, отчего столь яркая и бурная жизнь была так стремительно унесена волнами забвения, что из всего написанного Иваном Ивановичем Тхоржевским в памяти потомков остались лишь две строчки ("Легкой жизни я просил у Бога, // Легкой смерти надо бы просить...") да слабо мерцающее имя автора. Что это - удача или беда: прослыть "поэтом одного стихотворения"? Родился Иван Тхоржевский в Ростове-на-Дону, детство и отрочество провел в Грузии. Окончив с отличием Тифлисскую гимназию, он поступил на юридический факультет Петербургского университета и сделал стремительную карьеру. Осенью 1905 года Витте привлек 27-летнего юриста к экспертизе новой редакции Основных законов Российской империи. Через год он был назначен Столыпиным помощником начальника переселенческого управления, которое должно было координировать переселение десятков тысяч людей на восток страны. Иван Тхоржевский стал одним из ближайших помощников Столыпина в проведении давно назревшей аграрной реформы, свидетелем его самоотверженности и бесстрашия. Когда после одиннадцатого покушения Столыпин погиб, Тхоржевский посвятил его памяти скорбные и чеканные строки: "Уже забытою порой // Полубезумного шатанья // Вернул он к жизни - твердый строй, // Вернул он власти - обаянье..." П.А. Столыпин Трудно понять, как при такой занятости Тхоржевский успевал следить за всем, что происходит в мировой литературе, и готовить одну книгу переводов за другой. В 1901 году он дебютирует с книгой французского философского лирика Жана Мари Гюйо. В 1906 году выпускает сборник переводов из Верхарна, Метерлинка и Верлена. В 1908-м в переводах Ивана Тхоржевского выходит в свет Леопарди. В 1911 году в его переводе в России выходят сочинения первого лауреата Нобелевской премии Армана Сюлли-Прюдома. Тхоржевский переводит "Западно-Восточный Диван" Гёте, готовит сборник переводов поэта-аристократа принца Эмиля Шенайх-Каролата. А еще выпускает два сборника собственных стихотворений - в 1908 и 1916-м. После революции Иван Иванович пережил все этапы Белого движения, вплоть до эвакуации из Крыма. Незадолго до трагического исхода Тхоржевский (находясь в должности управляющего делами Совета министров врангелевского правительства) собрал представителей русских финансово-промышленных кругов, проживавших за границей, чтобы заручиться их поддержкой. Олигархи патриотических слов не жалели, а вот денег на спасение армии и многочисленных беженцев не дали. Барон П.Н. Врангель В эмиграции Тхоржевский многое сделал для помощи соотечественникам. Одновременно продолжались и его переводческие труды. В 1928 году в переводах Тхоржевского вышли рубаи Омара Хайяма. В 1930-х годах Иван Иванович переводил американскую поэзию и составил антологию "Поэты Америки". В годы Второй мировой войны написал книгу "Русская литература". Скончался Иван Иванович Тхоржевский 11 марта 1951 года в Париже и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В Советском Союзе о Тхоржевском так ничего бы и не узнали, если бы не две его строчки, обладавшие загадочной силой. Константин Ваншенкин вспоминал: "В 1960-е годы очень многих неожиданно привлекли и задели две строчки: "Легкой жизни я просил у Бога. // Легкой смерти надо бы просить..." Было непонятно, откуда они взялись. Стали говорить, что будто бы Бунин, искали у него - не нашли. Потом появилась версия, что это - перевод. Переводчиком называли Ивана Тхоржевского. Позже некоторые стали утверждать, что он не переводчик, а непосредственно автор. Характерна вспышка чуть ли не всеобщего прочного интереса к этому явившемуся афоризму. Что-то было здесь личное, кровное. Некий толчок, заставляющий по-иному посмотреть вокруг, задуматься..." Таков был И.И.Тхоржевский, такова память о нём. источник (ред. Йон Меир(Холи)): https://rg.ru/2018/09/13/140-let-nazad-rodilsia... |
Анатомия войны. Русский гроб для самурая ... Тамбовский волк вам самурай Тамбов - не Сибирь, где к японцам и китайцам из-за близости границы отношение было враждебное. Для глухой российской провинции настоящие азиаты - экзотика. Первые 5 тысяч японских военнопленных встречали здесь в ноябре 1945 года буквально с распростертыми объятиями. Наши люди на вокзале этот эшелон несколько дней ждали, - вспоминает Серафима Долгова, жительница города. - Но только японцы сошли на перрон, их тут же все кинулись грабить, в один момент оставили без штанов. Еще бы - ведь с собой в неведомую Россию японцы везли огромные тюки с добром: невесомые пуховые матрасы и подушки, несколько смен постельного белья, теплые куртки и штаны, новенькие фотоаппараты с цветной пленкой, краски для рисования и даже мешочки с приправами для риса. Вероятно, они очень боялись остаться без благ своей цивилизации. ...Наша машина лишь чудом проскакивает мимо канав и оврагов, печально пробибикав навеки застрявшему в грязи "уазику". Непроходимые тамбовские леса. Чавкающие торфяные болота. Почти каждое лето здесь едкая гарь от пожаров. Утонуть в торфяниках невозможно. А вот увязнуть надолго легче легкого. Когда-то именно здесь, в селе Карели под Моршанском, находился лагерь №64 для военнопленных и интернированных японцев. Первоначально из-за мягкости климата и плодородности земли этот "курорт" предназначался только для высших чинов Квантунской армии. Но с 1946 года сюда свозили и рядовых японцев. Да они у нас тут, как на даче, жили, - рассказывает Борис Свиридов, бывший охранник. - Летом вообще голышом ходили: протянут между ног полотенца, как детские подгузники, и бегают так по территории, девчонок наших на торфоразработках смущают. Или возьмут в руки палки и давай ими в воздухе крутить-вертеть, приемы друг другу показывать. Или на лошадях колхозных гарцуют. Вообще мои подопечные японцы абсолютно одинаковые внешне были - ручки- ножки маленькие, и все одного размера, будто по шаблону сделаны. Борису Петровичу Свиридову недавно исполнилось 75 лет. Пленных самураев он стерег, еще будучи 15-летним мальчишкой. Более подходящего кандидата на роль конвоира в Карелях не нашлось. Со мной обычно в лагере два инвалида дежурили: один кривой, другой глухой. А я за старшего. Остальные мужики с фронта не вернулись, - вздыхает Борис Петрович. - Пленные "самураи" работали на торфоразработках, счищали верхний слой земли до торфа. Они заводные ребята были и ни минуты без дела не сидели. То выкопают во время перерыва корни лопуха и жуют их для здоровья. То переоденутся в ихних баб и концерты самодеятельности вечером устраивают. То в канавах, что оставались после уборки торфа, выловят всех лягушек. А потом на костре этих гадов пожарят и нас еще зелеными лапками угощают. |
Русская гейша "Русскюю девоську хосю!" - просили японцы местных пацанов помочь им наладить интернациональную дружбу с сельчанками. Ходили слухи, что многие "самураи" везли с собой в СССР в багаже и резиновых женщин - как предмет первой необходимости. Их, разумеется, на вокзале тоже украли. А японцы без любви загрустили. В соседнем селе девчонка молодая жила. Завербовалась она работать к нам конвоиром. Статная, фигуристая, кровь с молоком, - говорит Борис Свиридов. - Приглянулась та девушка одному японскому майору. А я тогда уже неплохо по-ихнему понимал. "Поменяйся ночью с Верочкой сменами, она согласная ко мне в барак прийти", - попросил меня тот офицер. Я знал, что это запрещено, но жалко их стало -любовь все-таки... Наутро недовольный "самурай", вернув русскую красавицу, произнес загадочную фразу: "Русская мусуме аммаико оне ярро ярро тегомен!" - Я и сейчас помню наизусть те слова, - вздыхает бывший охранник. - Больше тот японец нашу Верочку видеть не захотел. Да и остальные присмирели. - Как же эта фраза звучит по-русски? - спрашиваю я у Бориса Петровича. Старик краснеет, наотрез отказываясь переводить. Наконец он отводит в сторону водителя и долго шушукается с ним. - Короче, если без мата, русские девушки не так ладно устроены физически, как японки, они слишком большие, - наш водитель не столь щепетилен и сразу открывает тайну. - Поэтому и не умеют доставлять на слаждение настоящим японским воинам. Ими можно увлечься, но ненадолго... Разочаровавшись в любви, пленные японцы принялись воевать со своими бывшими союзниками. С немцами, с которыми выходили каждый день валить лес. На бескрайних советских просторах былая дружба обернулась ненавистью. Японцы немцев терпеть не могли, - вспоминает Евгений Родионов, бывший житель села Карели. - В колхозе жил бодливый бык, которого все мы, ребятишки, очень боялись. Как-то он напал на одного фрица, тот взял вилы и покалечил животное. А гуманные азиаты возмутились и тут же с фашистами устроили драку на палках. Настоящая причина вражды в том, что военнопленные немцы постоянно обзывали японцев "" и утверждали, что они - низшая раса, - рассказывает Татьяна Кротова, старший сотрудник Тамбовского архива. - Доходило до письменных жалоб руководству лагеря. Обиженных японцев все жалели. Они вообще были у начальства на хорошем счету. Чистые бараки. Вымытая посуда и стерильные мединструменты в лазарете. Свой лагерный быт японцы совершенствовали неустанно. Трудились, словно муравьи в муравейнике. Говорят, что немцы аккуратисты, но грязнее их и венгерских бараков в лагере не было. За антисанитарию бывших гитлеровцев постоянно сажали в карцер, а "самураям" объявляли благодарность по соцсоревнованию и за уборку территории, - утверждает Татьяна Кротова. В принципе японцы старались прежде всего для себя. Уже через пару месяцев после приезда в Карели за благонадежность и послушание им разрешили воссоздать в лагере маленькую копию Квантунской армии - с войсковыми подразделениями и своими командирами. Управлял гарнизоном за колючей проволокой полковник Тани. Все, включая лагерное начальство, величали его главнокомандующим. - Когда полковник Тани видел, как пролетают мимо советские самолеты, то аж подпрыгивал от злости. Не мог поверить, что все же находится в заключении. Тем более что территория лагеря ничем, кроме болот, по периметру ограждена не была. Так что у японцев создавалась иллюзия полной свободы |
В пылу азарта Ходжа Насреддин продавал пирожки. К нему подошли два человека и, съев довольно много пирожков, начали пререкаться: — Деньги буду платить я, — говорил один. — Нет, я! — кричал другой. Потом спор разгорелся еще сильнее. — Я ни за что не дам тебе платить! — воскликнул один. — А я не допущу, чтобы платил ты, — ответил другой. — А я не возьму денег! — вскричал Ходжа Насреддин, увлеченный задором спорщиков. |
Здравствуйте, уважаемые посетители ветки "Восток". Я вернулся и сейчас дело пойдёт немного быстрее...) |
Котировки онлайн
|
Котировки
для профессионалов |
Игровые сервисы
|